Загнали солдата на дальние границы; прослужил он положенный срок, получил чистую отставку и пошел на родину. Шел он чрез многие земли, чрез разные государства; приходит в одну столицу и останавливается на квартире у бедной старушки. Начал ее расспрашивать;
— Как у вас, баушка, в государстве — все ли здорово?
— И-и, служивый! У нашего царя есть дочь-красавица Марфа-царевна; сватался за нее чужестранный принц; царевна не захотела за него идти, а он напустил на нее нечистую силу. Вот уж третий год неможет! Не дает ей нечистая сила по ночам спокою; бьется сердечная и кричит без памяти... Уж чего царь не делает: и колдунов и знахарей приводил — никто не избавил!
Выслушал это солдат и думает сам с собой: «Дай пойду, счастья попытаю; может, и избавлю царевну! Царь хоть что-нибудь на дорогу пожалует». Взял
шинель, вычистил пуговицы мелом, надел и марш во дворец. Увидала его придворная прислуга, узнала, зачем идет, подхватила под руки и привела к самому царю.
— Здравствуй, служба! Что хорошего скажешь?—говорит царь.
— Здравия желаю, ваше царское величество! Слышал я, что у вас Марфа-царевна хворает; я могу ее вылечить.
— Хорошо, братец! Коли вылечишь, я тебя с ног до головы золотом осыплю.
— Только прикажите, ваше величество, выдавать мне все, что требовать стану.
— Говори, что тебе надобно?
— Да вот дайте мне меру чугунных пуль, меру грецких орехов, фунт свечей и две колоды карт да изладьте мне чугунный прут, чугунную царапку о пяти зубьях да чугунное подобие человека с пружинами.
— Ну, хорошо; к завтрему все будет готово. Вот изготовили, что надо; солдат запер во дворце все окна и двери накрепко и закрестил их правбслав-ным крестом, только одну дверь оставил незапертой и стал возле нее на часах; комнату осветил свечами, на стол положил карты, а в карманы насыпал чугунных пуль да грецких орехов. Управился и ждет.

Вдруг в самую полночь прилетел нечистый дух: куда ни сунется — не может войти! Летал, летал кругом дворца и увидал, наконец, отворёну дверь; скинулся человеком и хочет войти.
— Кто идет? — окликнул солдат.
— Пусти, служивый! Я придворный лакей.
— Где же ты, халдейская харя, до сих пор таскался?
— А где был, там теперь нету! Дай-ка мне орешков погрызть!
— Много вас тут, халдеев! Всех по ореху оделить, самому ничего не останется.
— Дай, пожалуйста!
— Ну, возьми!—дает ему пулю.

Черт взял в рот пулю, давил, давил зубами, в лепешку ее смял, а разгрызть — не разгрыз. Пока он с чугунного пулей возился, солдат орехов с двадцать разгрыз да съел.
— Эх, служивый,— говорит черт,— крепки у тебя зубы!
— Плох ты, я вижу!—отвечал солдат.— Ведь я двадцать пять лет царю прослужил, над сухарями зубы притупил, а ты б посмотрел, каков с молодых г.одов я был!
— Давай, служивый, в карты играть.
— А на что играть-то станем?
— Известно—на деньги.
— Ах ты, халдейская харя! Ну, какие у солдата деньги? Он всего жалованья — три денежки в сутки получает, а надо ему и мыла, и ваксы, и мелу, и клею купить и в баню сходить. Хочешь — на щелчки играть?
— Пожалуй!

Начали на щелчки играть. Черт наиграл на солдата три щелчка.
— Давай,— говорит,— бить стану!
— Догоняй по десятку, тогда и бей; из трех щелчков нечего и рук марать!
— Ладно!

Стали опять играть; пришел солдату крестовый хлюст, и нагнал он на нечистого десять щелчков.
— Ну-ка,— говорит черту,— подставляй свой лоб; я покажу тебе, каково с нашим братом на щелчки играть! По-солдатски урежу! И другу и недругу закажешь!..

Черт взмолился, просит, чтоб солдат полегче его бил.
— То-то! С вами, халдеями, только свяжись, сам не рад будешь; как дело к расчету—так сейчас и отлынивать! А мне никоим способом нельзя тебя пощадить; я — солдат и давал присягу завсегда поступать верою-правдою.
— Возьми, служивый, деньгами!
— А на что мне твои деньги? Я играл на щелчки—щелчками и плати. Разве вот что: есть у меня меньшой брат, пойдем-ка к нему—он пробьет тебе щелчки потише моего; а если не хочешь, давай я сам стану бить!
— Нет, служивый, веди лучше к меньшому брату. Солдат привел нечистого к чугунному человеку,
тронул за пружину да как щелкнет черта по лбу—тот ажно в другую стену отлетел; а солдат ухватил его за руку:
— Стой! Еще девять щелчков за тобою. Тронул в другой раз пружину да так урезал, что черт кубарем покатился да чуть-чуть стены не пробил! А в третий раз отбросило нечистого прямо в окно; вышиб он раму, выскочил вон и навострил лыжи.
— Помни, проклятый,-—кричит солдат,— за тобой еще семь щелчков осталось!

А черт-то улепетывает, аж пятками в зад достает. Наутро спрашивает царь Марфу-царевну:
— Ну что — каково ночь проводила?
— Спокойно, государь-батюшка!

На другую ночь отрядил сатана во дворец иного черта; вишь, они ходили стращать да мучить царевну по очереди. Досталось и этому на орехи! В тринадцать ночей перебывало у солдата тринадцать нечистых в переделке, и всем равно туго пришлось! Ни один в другой раз идти не хочет.
— Ну, внучки,— говорит им дедушка-сатана,— я сам теперь пойду.
Пришел сатана во дворец и ну с солдатом разговаривать; то-другое, пятое-десятое, стали в карты играть; солдат обыграл его и повел к меньшому брату щелчками угощать. Привел, подавил пружины, меньшой брат обхватил сатану чугунными руками да так-таки плотно, что ему ни взад, ни вперед нельзя пошевелиться. Солдат схватил чугунный прут и давай хлестать; бьет сатану да приговаривает:
— Вот тебе в карты играть! Вот тебе Марфу-царевну мучить!

Исхлестал чугунный прут и взялся царапкой строгать: сатана благим матом ревет, а солдат знай себе дерет, и так его донял, что тот как вырвался — без оглядки убежал! Вернулся в свое болото, охает:
— Ах, внучки, чуть было солдат до смерти не убил!
— То-то, дедушка! Вишь он какой мудреный! Вот уж две недели, как я во дворце был, а все голова трещит! Да еще спасибо, что не сам бил, а меньшого брата заставлял!

Вот стали черти придумывать, как бы выжить им из дворца этого солдата. Думали, думали и решились золотом откупиться. Прибежали к солдату разом все; тот увидал, испугался и закричал громким голосом:
— Эй, брат, ступай сюда скорее, должники пришли, надо щелчки давать.
— Полно, полно, служивый! Мы пришли к тебе о деле потолковать; сколько хочешь возьми с нас золота — только выйди из дворца!
— Нет! Что мне золото! Уж коли хотите услужить мне, так полезайте все в ранец; я слыхал, что нечистая сила больно хитра — хоть в щель, и то влезет! Вот коли это сделаете,— право слово, уйду из дворца!

Черти обрадовались:
— Ну, служивый, открывай свой ранец. Солдат открыл; они и полезли туда все до единого,
сатана сверху лег.
— Укладывайтесь плотнее,— говорит солдат,— чтоб молено было на все пряжки застегнуть.
— Застегивай, не твоя печаль!
— Счастье вам, коли застегну! А не то не прогневайтесь, ни за что из дворца не выйду. _

Вот солдат взял застегнул ранец на все пряжки, перекрестил его, надел на себя и пошел к царю:
— Ваше царское величество! Прикажите изготовить тридцать железных молотов, каждый молот в три пуда.

Царь отдал приказ; сейчас изготовили тридцать молотов. Солдат принес ранец в кузницу, положил на наковальню и велел бить как можно сильнее. Плохо пришлось чертям, а вылезть никак нельзя! Угостил их солдат на славу!
— Теперь довольно!

Вскинул ранец на плечи и явился к царю с докладом: «Служба-де моя кончена; больше нечистая сила не станет царевны тревожить».
Царь поблагодарил его:
— Молодец служивый! Ступай гуляй по всем кабакам и трактирам, требуй, что только душе угодно; ни в чем тебе нет запрету!

И приставил к нему царь двух писарей, чтобы всюду за ним ходили да записывали на казенный счет, где сколько солдат нагуляет. Вот он гулял, гулял, целый месяц прогулял и пошел к царю.
— Что, служба, нагулялся?
— Нагулялся, ваше величество! Хочу домой идти.
— Что ты! Оставайся-ка у нас; я тебя первым человеком сделаю.
— Нет, государь, хочется повидать своих сродников'.
— Ну, ступай с богом!—сказал царь, дал ему повозку, лошадей и денег столько, что в целый век не прожить.

Поехал солдат на родину; пристал дорогою в какой-то деревне и увидал знакомого солдата — в одном полку служили.
— Здравствуй, брат!
— Здравствуй!
— Как поживаешь?
— Все по-старому!
— А мне господь счастье дал: вдруг разбогател! На радостях надо бы выпить: сбегай-ка, брат, купи ведерку вина.
— Рад бы сбегась, да вишь, у меня скотинка еще не убрана; потрудись, сходи сам—кабак вот, недалече!
— Ладно; а ты возьми мой ранец, положи в избе да накажи бабам, чтоб не трогали!

Отправился наш солдат за вином, а земляк его принес ранец в избу и говорит бабам:
— Не трожьте!

Пока убирал он скотину, бабам не терпится:
— Дай, посмотрим, что такое в ранце накладено? Принялись расстегивать — как выскочат оттуда черти с глумом да с треском; двери с крючьев посбивали и ну бежать! А навстречу им солдат с ведеркою:
— Ах, проклятые! Кто вас выпустил?

Черти испугались и бросились в буковище под мельницу, да там навсегда и остались. Солдат пришел в избу, разбранил баб и давай гулять со старым товарищем; а после приехал на родину и зажил богато и счастливо.